Об угрозах информационных воздействий в Интернете рассказала кандидат философских наук Елена Валериевна Янушевская
Ложь, дезинформация, стремление доминировать возникли вместе с человеческим обществом. Но именно в постиндустриальном мире сложились все условия для того, чтобы информация превратилась в эффективное оружие психологических атак, стала инструментом разрушения личности. Наблюдаемые нами информационные войны – итог технического развития западной цивилизации.
На биологическом уровне, как мы знаем, сознание формируется в процессе восприятия информации через органы чувств. Интеллект и духовность как высший потенциал сознания также формируется в процессе потребления информации — культурных ценностей, попадающих в питательную среду личного опыта. Управляя потоками информации, иными словами, можно сформировать конкретный тип человека — примитивный или высокоразвитый. В истории есть много примеров, когда манипулирование информацией, пропаганда создавала определенного исторического субъекта. Управление массой в этом смысле можно назвать управлением историей. Испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет в первой трети прошлого века описал массу как продукт демократии и технического прогресса. После Второй Мировой войны другой австрийский мыслитель Элиас Канетти в эссе «Масса и власть» показал взаимозаданность этой пары: каков ментальный настрой массы, такого правителя она и поддерживает. В силу этих закономерностей в первой половине 20-го века стало возможно фашистское государство. Но именно распространение Интернета показало наглядно, что информация сопоставима с оружием массового уничтожения. Быть «опасной» в конкретных условиях может информация как таковая: вскрываемые неприглядные факты разрушают репутации.
Информация, как известно, может быть и бессубъектной – генетическая информация, например. В социуме она всегда соотносима с субъектом: воспринимается, производится, передаётся человеком. Поэтому и возникает взаимосвязь между отдельным человеком, коллективом и типами коммуникации. Мы действуем в различных условиях и подчинены в том числе своей психике и физическим состояниям. Но точно также на сознание сегодня влияет и цифровая среда, «виртуал». Как же изменяется сознание под влиянием Интернета?
Начнем с главного. Во-первых, необходимо сказать об изменении восприятия пространства и времени. Оно соответственно влечет за собой и изменение восприятия границ личности. Нарушение личной неприкосновенности переживается как проявление агрессии, но в реальном мире она материально оформлена и выражается в виде несанкционированного прикосновения. В виртуальной реальности сенсорное восприятие ограничено, прикасаться к телу, например, невозможно. Это порождает эффект гиперкомпенсации. Невозможность выражать чувства тактильно их обостряет. В соцсетях, выражаясь проще, кулаками не машут, но вербальная агрессия при этом может зашкаливать.
Второй фактор – скорость. Вернее было бы сказать мгновенность, сиюминутность. Виртуальная среда, порождаемая Интернетом, требует присутствия здесь и сейчас, время в ней фрагментарно. Сознание не воспринимает эпизоды своего присутствия в цифровой среде так связно как реальную жизнь. Возникает эффект «мотылькового сознания». Объекты в виртуальной реальности существуют только в момент их восприятия, эпизоды виртуальных сессий не соединяются в единую цепь. Наш контакт с виртуалом подобен краткой жизни мотылька. Один клик мышкой – и виртуальный контакт навсегда канул в Лету. Такое же несвязное, сиюминутное сознание приобретает и пользователь интернета, легко впадая в иллюзию полной свободы. Он безответственен, так как невозможно нести ответственность без целеполагания, устремлённого в будущее, вырастающее из настоящего, укорененного в прошлом.
В итоге все, что происходит в Интернете, воспринимается его пользователями как происходящее в недо-реальности, а значит, само являющееся чем-то ненастоящим. Недо-одобрение, недо-флирт, недо-ссора сопутствуют общению в соцсетях, хотя парадоксальным образом по интенсивности высвобождаемые в них эмоции могут быть намного острее, чем в реальной жизни. Почему же с ними так легко расстаются? Люди склонны воспринимать соцсети как театр. Никто не ставит полученные в них эмоции выше жизненных. Действия в виртуале воспринимаются как игра, а прелесть игры – в ее легкости.
Соцсети для многих и есть такая игра, прелесть которой в том, что границы возможному самовыражению пользователь определяет сам. Выборочное общение, отсутствие физических границ отменяет опыт переживания Другого, присутствия возможного оппонента. Формируя в виртуальной среде комфортный круг общения, личность взращивает в себе нарциссизм. Внутреннее высокомерие раскрепощается и приводит к резкому неприятию чужой точки зрения. При этом ситуация индивида, ищущего самовыражения в социальных сетях, парадоксальна. Стремясь получить публичное признание, он получает его только за счёт причастности группе единомышленников, которая в какой-то момент начинает им управлять. Достаточно вспомнить примеры, когда фолловеры звезд, обижаясь на их поведение, превращаются в хейтеров.
Все перечисленное влияет на сознание человека не по отдельности, а в комплексе. Итог – один. Атомизированный (обособленный) нарциссичный и одновременно зависимый от авторитетного высказывания или своей группы субъект.
Информационные войны ведутся в основном в медийных средах, так или иначе подразумевающих коммуникацию, общение. Но обособленный нарциссичный человек не способен к нему в истинном смысле. Ему неинтересны аргументы другого простому потому, что он в другом не нуждается, воспринимая всех как фон для своего самовыражения. Воспринимать и принимать отличную от своей точку зрения с подобной личностной конфигурацией невозможно. Человек становится легкой добычей для дезинформаторов, всех видов информационно-психологических атак просто потому, что истина утрачивает для него самоценность, а информация отбирается не по критерию объективности, а по созвучности его «внутреннему камертону», который, стоит признать, не несёт никакого рационального смысла. Скорее, он подразумевает соотнесение человеком внешних раздражителей с его доминирующим гормональным состоянием. Так, «протестная» натура будет выбирать «протестную» информацию, а «мирный человек» аргументы в пользу пассивной позиции – независимо от того, какой способ действовать представляет собой реальную ценность здесь и сейчас.
В итоге, суждения коллективного нарцисса сливаются в некую параллельную воображаемую реальность, никак не пересекающуюся с требованиями жизни. В виртуальном общении ее легко конвертировать в иллюзию объективности, но в мире поступков такое затуманенное сознание проявляет себя деструктивно. Нарцисс, утративший связь с реальностью, проще простого превращается в «полезного идиота».
