На фоне отчетов руководства медицинских учреждений и региональных органов власти о том, что больницы укомплектованы всем необходимым для борьбы с коронавирусом, в социальных сетях появляются рассказы медиков о том, что реальное положение дел на местах весьма далеко от официальной картины
Недавно СМИ писали о видео, снятым якобы диспетчером службы скорой медицинской помощи из Твери. Медработник, у которого якобы обнаружили коронавирус, опубликовала ролик о своем пребывании в инфекционном боксе одной из городских больниц, переоборудованной под прием пациентов с COVID-19. В ролике женщина показывают палату, где койки стоят на расстоянии вытянутой руки, а постельное белье надорвано. Рассказывая об увиденном, медработник сообщает, что ни у ее коллег, ни у пациентов нет масок, а одноразовую посуду просили не выкидывать, иначе есть будет нечем.
Видео, размещенное в Facebook, разлетелось по сети, однако через несколько часов автор удалил его со своей страницы. История вызвала широкий общественный резонанс, и на нее отреагировало руководство медицинского учреждения, заявив, что сведения, изложенные в видеозаписи не соответствуют действительности: одноразовая посуда утилизируется должным образом, «состояние постельного белья в палатах не вызывает тревоги», а жалоб от остальных больных не поступало. Проверки, проведенные официальными структурами, никаких нарушений не выявили.
Вслед за этим на ресурсе «ТОП Тверь» появилось видео от якобы тверского анестезиолога, который снял собственный ролик из коронавирусного бокса. При этом имя медика, снявшего ролик, не называется, а ссылки на исходную видеозапись на информационном ресурсе нет.
Параллельно с роликом безымянного анестезиолога из горбольницы в издании «МК в Твери» вышла статья, обвиняющая диспетчера скорой помощи в желании пропиариться:
«Мы как в воду глядели! Буквально на следующий день на просторах тверского Фэйсбука появилось берущее за душу видео: женщина средних лет, представившись медиком, в слезах и истерике обвиняла коллег, власть, страну и горбольницу № 6 в своем разрушенном здоровье. Как водится, на хайповую тему налетели тучи троллей, разом ожили площадки и группы, годами отжимающие благодатную тему здравоохранения, взвились партийные знамена, все это, как водится, наложилось на позднюю весну с апрельским обострением — в результате видео с плачущей дамой облетело все ленты и рассылки в мессенджерах», — пишет автор материла.
На следующий день после видео из Твери в социальных сетях появилось еще одно видео, уже из Тверской области.
На видео предположительно медсестра ЦРБ города Кимры рассказала о том, как к ним в больницу в отделение реанимации поступила пациентка с коронавирусом, вместе с которой в палате лежит еще два человека. Всего, по ее словам, в отделении четверо пациентов, трое из которых находятся на аппаратах ИВЛ. Женщина сообщила, что палаты в отделении якобы без боксов и не предназначены для лечения инфекционных больных, а дежурному медперсоналу не хватает средств защиты: «Мы ограничены в защитных костюмах. На выходные дали семь медицинских костюмов и пять респираторов, которые нужно менять через четыре часа. У нас нет еды, у нас нет чистых полотенец, у нас нет помощи», — написала медсестра, вместе с которой за коронавирусным больным ухаживает 67-летний врач и 61-летняя санитарка. У самой медсестры хроническое заболевание легких».
Кимрские власти ситуацию прокомментировали так: «Жизнь пациентке, инфицированной пожилой женщине, удалось сохранить лишь благодаря профессионализму кимрских врачей. В данный момент лица, находящиеся на карантине, обеспечены всем необходимым и будут находится на изоляции 14 дней. Региональный Минздрав и Роспотребнадзор держит ситуацию в Кимрах на контроле».
Главврач больницы Алексей Прокопенко в свою очередь заявил, что персонал медучреждения средствами защиты обеспечен в достаточном количестве.
На заявление о нехватке средств защиты, аппаратов ИВЛ и персонала, сделанное участковым терапевтом городской больницы в Тамбове Ириной Лебедевой реакция руководства была несколько иной: «С врачом Лебедевой И.В. руководитель медицинской организации провёл беседу, в ходе которой подробно рассмотрена публикация в сети «Интернет». Врач признала, что изложенная ею информация носит исключительно субъективный характер, к учреждению не относится. Врачу Лебедевой И.В. напомнили об ответственности за распространение ложной информации, связанной с коронавирусной инфекцией, сеющей панику в обществе и провоцирующей общественное беспокойство граждан РФ. По итогам беседы принято решение о проведении повторного инструктажа со всеми работниками поликлиники в отношении требований действующего законодательства в сфере оказания медицинской помощи пациентам с коронавирусной инфекцией».
Что считать фейком, а что нет? Как отличить желание пресечь распространение недостоверной информации от попыток скрыть реальную картину происходящего? Об этом изданию «Московские ведомости» рассказала кандидат юридических наук Екатерина Скосаренко: «Ответ на вопрос, что считать фейком, а что нет, напрямую зависит от того, насколько корректно составлена статья УК, адекватно ли ее правоприменение. Ст.207.1 УК РФ составлена таким образом, что позволяет исключить злоупотребления властей и наказание невиновных под фейком понимается публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и (или) о принимаемых мерах по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств», — рассказывает эксперт.
По словам юриста, возможность привлечения к ответственности связана с доказанностью состава правонарушения.
«Во-первых, доказан сам факт распространения лжи (опубликовано в Интернет, в печатных или электронных изданиях, соцсетях). Личное послание другу информации, пусть даже с использованием Интернет — не может быть признано публичным распространением, только частным. Во-вторых, это информация не о веяниях моды или утреннем дожде, а о важнейших обстоятельствах, касающихся жизни, здоровья, безопасности граждан и мерах, которые власти в связи с этим принимают. В-третьих, виновный распространяет при этом заведомо (для себя) ложную информацию под видом достоверной. Ключевой момент скрыт именно здесь — в заведомости, которую доказать вообще-то довольно проблематично. Вот тогда и «подкрадывается» неадекватное правоприменение статьи, позволяющее привлечь без вины, и действительно фактически прикрывать реальное положение дел, запугивая журналистов и людей уголовной ответственностью за фейки. Ведь как доказать, что человек не заблуждался, а врал? Фактически невозможно!» — отмечает Екатерина Скосаренко.
Как отмечает эксперт, «по статье получается, что следствие обязано доказать не только то, что информация не достоверна, но и то, что человек знал об этом. К примеру, есть доказательства (письменные, свидетельские показания и т.д.), подтверждающие, что он знал о том, что распространяет фейки, и желал наступления этих последствий распространения – создать хаос, панику, так «повеселиться».
«Что в итоге происходит сейчас? Полиция и следственные органы ограничиваются доказыванием недостоверности новости или информации, но при этом не собирают доказательства того, что человек действительно знал, что распространяет ложь. Не подтвердились сведения в опубликованной информации — привлекаем, и не важно, знал или нет. А чтобы доказать заведомость, людей в итоге фактически обманывают, убеждая признаваться, что они просто «прикалывались» и поэтому распространяли информацию, а в обмен им обещают смягчение наказания. Тем самым правоохранительные органы удачно освобождают себя от доказывания, что человек заведомо распространял фейк-ньюс. Виновные сами все подтверждают, а они просто напуганы и не знают, что без этого ключевого момента — подтверждения заведомости, их вообще не могут привлечь к ответственности. Грамотный адвокат с легкостью «раскидает» дело в связи с отсутствием состава преступления, если и в суде норму также будут применять адекватно, согласно ее смыслу, а не текущей целесообразности», — подчеркнула кандидат юридических наук.